Я работал на Кировском заводе с 1953 года и учился в вечернем техникуме, а затем на вечернем отделении Военно-механического института. При газете "Кировец" было организовано литературное объединение "Кировец". Ребята собирались прямо в редакции газеты два раза в месяц. Там было много талантливых людей, в том числе несколько членов Союза писателей СССР. Руководил этим ЛИТО известный поэт Николай Дмитриевич Новосёлов. Я уже тогда специализировался по детской литературе. Был участником Шестой Областной конференции молодых писателей в детской секции в 1958 году.

В начале 1960 года к нам в литобъединение пришел невысокий, худощавый паренек в тельняшке под пиджаком и с длинным серым шарфом, обмотанным вокруг шеи. Концы этого шарфа свисали поверх пиджака. Паренек скромно сел у окошка. Мы как раз обсуждали стихи уже сложившегося поэта, имевшего свои книжки, Владимира Кузнецова, а сами изредка посматривали на новичка. Он не включался в обсуждение стихов Кузнецова, но слушал с интересом. Потом наш руководитель Николай Дмитриевич спросил у новичка его имя и предложил почитать свои стихи для знакомства. Паренек ответил, что зовут его Николай Рубцов, что он демобилизовался из флота и устроился работать на нашем заводе.

Он еще не был известным поэтом, книг своих еще не имел и печатался только в разных газетах. Но когда он начал читать свои стихи, мы все притихли, затаили дыхание. Стихи были настоящие, яркие, трогали душу. Особенно мне запомнилось его стихотворение Деревенские ночи , начинавшееся словами: Вечер под окошками тихий, как мечтание, а за огородами, в сумерках полей, крики перепелок, ранних звезд мерцание, ржание стреноженных молодых коней . Читал он по памяти, громко и разборчиво, помахивая в такт откинутой правой рукой. Большинство его стихов освещали труд и быт моряков, причем, они были крепко сделаны, яркие, самобытные. Мы не аплодировали каждому стихотворению только потому, что боялись спугнуть его настрой.

А в апреле 1960 года в газете "Кировец" было напечатано его стихотворение "В кочегарке", посвященное Кировскому заводу. Званием рабочего-кировца он очень гордился.

Как-то у входа в здание заводского комитета и газеты "Кировец" я встретил Николая Рубцова. Поздоровались. Он спросил у меня:

– К машинистке сюда надо?

– Да, да! Я тоже иду к ней, – ответил я.

– Не знаешь, сколько она берет за печать?

– Что ты! Елена Мефодиевна является старостой нашего литобъединения и всем печатает бесплатно. Я не помню, чтобы она с кого-нибудь брала деньги.

– Нет, я так не могу, – сказал Николай. – Я написал к ней записку, чтобы устно не объясняться. Пояснил, как печатать мои стихи и обещал с ней расплатиться.

– Думаю, что это лишнее. Скорее всего, она и с тебя не возьмет ни гроша, – закончил я.

Дементьева Елена Мефодиевна была много старше нас, и к ней мы обращались по имени-отчеству. Она работала секретарем-машинисткой в завкоме, сама тоже писала стихи. Встретила она нас приветливо. Сначала взяла мой рассказ "Дразнилка", отложила его. Потом взяла стихи и записку Рубцова, стала разговаривать с ним. Я хотел дождаться конца их разговора, чтобы самому поговорить с Николаем, поближе познакомиться с ним. Но появился Тресвятский Владимир Николаевич, ответственный секретарь "Кировца", и увел меня в редакцию для разговора о моей "Ярмарке". Когда я вернулся к Дементьевой, Рубцов уже ушел. (Елена Мефодиевна, видимо, догадалась сохранить его записку, так как в книге М.В. Сурова я увидел ее среди писем Рубцова).

В мае 1960 года мы слушали и обсуждали уже целую подборку из 23 стихотворений Николая Рубцова, которые напечатала Елена Мефодиевна. Оппонентом его стихов был назначен один из лучших поэтов нашего ЛИТО Валентин Горшков. Он сам говорил, что почти у каждого стихотворения Рубцова ставил восклицательный знак. Мы уже тогда понимали, что Николай нам не ровня, что перед нами большой поэт. А с Валей Горшковым у Рубцова возникла крепкая дружба.

В дальнейшем, Николай Рубцов стал ходить в ЛИТО "Нарвская застава" при ДК имени Горького и к нам, в ЛИТО "Кировец" заглядывал редко. В 1961 году вышел сборник стихов поэтов Кировского завода "Первая плавка" , а в 1963 году в Лениздате вышел сборник стихов тех же поэтов "Продолжение песни". В обоих сборниках напечатаны стихи и Рубцова, и мои. Сейчас эти сборники хранятся в библиотеке–музее Николая Рубцова на улице Шотмана, дом 7.

Последний раз я видел Рубцова в конце зимы 1961 года. Он и Валя Горшков стояли у заводской проходной, дожидались кого-то. Я подошел к ним, поздоровались за руку.

– Ты куда? – спросил меня Валентин.

– В Военмех.

– А то пошли с нами в Горьковский. Что-нибудь почитаешь, – предложил Валентин.

– Спасибо, ребята, – ответил я. – Только мне к диплому пора приступать. Да и в Горьковском со своими стихами для детей я буду выглядеть белой вороной.

Николай молчал, чем-то был озабочен. Я попрощался с ними и пошел к метро.

В "Нарвской заставе" Рубцов познакомился с Борисом Тайгиным, который помог Николаю выпустить самую первую книжку "Волны и скалы" в нескольких экземплярах, отпечатанную вручную на машинке. Благодаря этой книжке Николая Рубцова зачислили без экзаменов в Литературный институт имени А.М. Горького, и Ленинград он покинул.

---

Опубликовано в газете "Литературный Санкт-Петербург", 16.09.2021